“ДА, АЗИАТЫ МЫ”?

Киев и Русская культура

Об этом написано 100 лет назад

«…Такие люди и будут главным образом оптировать против общерусской культуры и за вполне самостоятельную украинскую культуру. Они сделаются главными адептами и руководителями этой новой культуры и наложат на нее свою печать —  печать мелкого провинциального тщеславия, торжествующей посредственности, трафаретности, мракобесия и, сверх того, дух постоянной подозрительности, вечного страха перед конкуренцией. Эти же люди, конечно, постараются всячески стеснить или вовсе упразднить самую возможность свободного выбора между общерусской и самостоятельно-украинской культурой. Но и этого окажется недостаточно: придется еще внушить всему населению Украины острую и пламенную ненависть ко всему русскому и постоянно поддерживать эту ненависть всеми средствами школы, печати, литературы, искусства, хотя бы ценой лжи, клеветы, отказа от собственного исторического прошлого и попрания собственных национальных святынь»…

Н.С. ТРУБЕЦКОЙ. 1927 год

О политике не писал и не пишу. Политика, судя по публикациям, такая наука, в которой разбираются все и о которой пишут все. У меня другая тематика. Хотя, прекрасно понимаю, литература и политика связаны слишком уж крепко. Простой пример: славянофильство, выявление самобытности России и ее отличий от Запада. Приверженцами течения были и высокие чиновники власти, и служители культа, и литераторы – братья Аксаковы, Данилевский, Гоголь, Достоевский…

Уже в XX веке славянофильство, грубо говоря, переросло в евразийство, и здесь одним из лидеров, «духовником» нового движения становится Николай Сергеевич Трубецкой. Тот, чьи строки приведены в качестве цитаты. О нем и поговорим.

Итак, князь Николай Сергеевич Трубецкой. Родился в апреле 1890 года, принадлежит в знатному дворянскому роду, восходящему к самому Гедимину, литовскому князю, завоевавшему в свое время Киев, но не поправшему ни веру, ни обычаи его жителей. С тех пор Трубецкие верой и правдой служили интересам России (у Л.Н. Толстого Друбецкие – это о них). Отец князя был ректором Императорского Московского университета, умер в расцвете сил – в 43 года. Дядя Николая Сергеевича тоже занимал высокую должность в этом университете вплоть до 1911 года, когда покинул его стены из-за организационных разногласий с руководством. Вместе с ним пошли на такой шаг и еще несколько профессоров, включая и приват-доцента (по-нашему, внештатного преподавателя) Ивана Ильина, того самого, которого часто цитируют руководители государства. Ильин уехал в Западную Европу.

Но речь пока не о нем.

Николай Трубецкой был, выражаясь по-современному, вундеркиндом. Первую научную работу о язычестве опубликовал в пятнадцать лет, в семнадцать занялся исследованием грамматического строя северо-кавказских и чукотско-камчатских языков, экстерном окончил гимназию, стал студентом университета, где учился вместе с Борисом Пастернаком, революцию встретил в командировке на Кавказе, стал преподавать в Ростовском университете, откуда в 1920 году подался в эмиграцию – в Болгарию, потом в Австрию. Там он и стал сначала теоретиком, а потом и лидером евразийского движения.

О самом движении писать – чернил не хватит, но коротко можно сказать так. Единое Российское государство связано прежде всего с «туранскими народами» (финно-уграми, тюрками) и общей исторической судьбой, и культурой, и ландшафтно-климатическим пространством. Истоком единства, считали евразийцы, надо считать не Киевскую Русь, а империю Чингизхана, эту степную цивилизацию, давшую нам условия для развития государственности, сохранившую православные устои, заслонившую Русь от военно-политической экспансии Запада. И русским, и воинственным кочевникам свойственны идеи личной преданности, духовности, героизма, в то время как европейцы ставят во главу угла меркантилизм, жажду наживы.

В середине двадцатых лет Н. Трубецкой пишет программную для евразийцев работу «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока». Вот ее мысли. До Петра I у нас не считали монголо-татар исчадием зла, нашествие с Востока помогло становлению русской цивилизации, а большинство ужасов, приписываемых действиям степняков, родились в умах западников, сочинявших истории Руси и России. Если бы было иначе, разве сохранились бы наши самобытность, церкви, культура?

Довольно интересен его взгляд на события, происходящие в Советском Союзе того времени. Николай Сергеевич вовсе не был сторонником социализма, но находит плюсы в действиях Сталина, сумевшего объединить людей общей идеей, направить к выполнению некоей цели. Марксизм, считал князь, в России умрет, но именно на фундаменте, выстроенном коммунистами, воспрянет евразийский Орден, новая русская цивилизация…

Сбудется ли, не сбудется этот прогноз, сложно судить, хотя вот и марксизма у нас уже нет, и к Востоку мы лицом поворачиваемся, и запад открыто нам пытается свои пути развития диктовать… Не историк я, не предсказатель.

Но удивляюсь тому, как в точку Николай Сергеевич писал (в 1927 году!!!) о том, какие политические события ждут нас в связи с Украиной. Это цитата (вверху) из его работы «К украинской проблеме». Хотите еще на эту тему? Пожалуйста. Данные строки написаны еще раньше, в 1920 году:

«..Украинская культура, создаваемая в только что описанной обстановке (в отрыве от России, – И.К.), будет из рук вон плоха. Она окажется не самоцелью, а лишь орудием политики и, притом, плохой, злобно-шовинистической и задорно-крикливой политики. И главными двигателями этой культуры будут не настоящие творцы культурных ценностей, а маниакальные фанатики, политиканы, загипнотизированные навязчивыми идеями. Поэтому в этой культуре все, — наука, литература, искусство, философия и т. д., — не будет самоценно, а будет тенденциозно. Это откроет широкую дорогу бездарностям, пожинающим дешевые лавры благодаря подчинению тенденциозному трафарету, — но зажмет рот настоящим талантам, не могущим ограничивать себя узкими шорами этих трафаретов.

Но, главное, можно очень сомневаться в том, что эта культура будет действительно национальна. Полно воплощать в культурных ценностях дух национальной личности могут только настоящие таланты, работающие вовсе не для каких то побочных политических целей, а лишь в силу иррационального внутреннего влечения. Таким талантам в описанной выше злобношовинистической обстановке не окажется места. Политиканам же нужно будет главным образом одно — как можно скорей создать свою украинскую культуру, все равно какую, только, чтобы не была похожа на русскую.

Это неминуемо поведет к лихорадочной подражательной работе: чем создавать заново, не проще ли взять готовым из заграницы (только бы не из России!), наскоро придумав для импортированных таким образом культурных ценностей украинские названия! И, в результате, созданная при таких условиях «украинская культура» не будет органическим выражением индивидуальной природы украинской национальной личности и мало чем будет отличаться от тех «культур», которые наспех создаются разными «молодыми народами», статистами Лиги Наций. В этой культуре демагогическое подчеркиванье некоторых отдельных, случайно выбранных и, в общем, малосущественных элементов простонародного быта будет сочетаться с практическим отрицанием самых глубинных основ этого быта, а механически перенятые и неуклюже применяемые «последние слова» европейской цивилизации будут жить бок о бок с признаками самой вопиющей провинциальной ветоши и культурной отсталости; и все это — при внутренней духовной пустоте, прикрываемой кичливым самовосхвалением, крикливой рекламой, громкими фразами о национальной культуре, самобытности и проч… Словом, — это будет жалкий суррогат, не культура, а карикатура…

Таковы те неприглядные перспективы, которые ожидают украинскую культуру в том случае, если она пожелает заменить общерусскую, вытеснить общерусскую, вообще если она вступит на путь конкуренции с общерусской культурой. Положение, при котором каждому культурному украинцу придется решать, желает ли он быть русским или украинцем, это положение неизбежно повлечет за собой крайне невыгодный с точки зрения развития украинской культуры отбор культурных работников. Ставя вопрос об украинской и общерусской культурах в форме дилеммы («или-или»), украинцы обрекают свою будущую культуру на то незаманчивое состояние, которое мы обрисовали выше».

Н.С. Трубецкой «Европа и человечество» (1920)

Тут можно бы поставить точку, но раз сказал А…

Это к тому, что в материале упомянут И. Ильин, ну, тот, который часто цитируется. Возможно, потому, что он больше написал, не знаю. Возможно, тематика его статей ближе к сегодняшнему дню – это рассуждения о взаимоотношениях власти и общества. Без всякого ерничества, это важный вопрос.

Но лично по мне философ Трубецкой умнее, конкретней и честнее Ильина. Почему честнее? Он с самого начала дал оценку германскому нацизму, назвав его угрозой человечеству, и это тоже непросто было предвидеть, согласитесь. Назвал гитлеризм кошмаром, призывал евразийцев отказаться от сотрудничества с формирующимся русским нацистским движением. Фашисты при оккупации Австрии сразу же арестовывают Николая Сергеевича, проводят обыск квартиры, изымают рукописи. Его не расстреливают может быть лишь потому, что видят, как болен князь. В этом же 1938 году, ни на шаг не отступив от своих убеждений, он умирает от инфаркта.

У Ильина была совсем иная позиция…

Впрочем, черт с ним, с Ильиным.

А вот Николая Сергеевича Трубецкого – очень хочется, чтоб помнили и цитировали.