Об авторе

«Слово за слово» – так я хочу назвать этот литературный журнал. Хочу – потому что еще не уверен, будет ли он кому-то интересен, найдет ли своего читателя, привлечет ли тех, кто захочет высказаться на его страницах, посоглашаться и поспорить на темы, которые будут в нем затронуты.

Спорить можем начать сразу.

К примеру, о том, какой ныне век наступил для нашей литературы.

«Золотой» прошел в восемнадцатом веке – когда в России были три-четыре журнала, и вокруг них кипела жизнь и вызревали славные имена. Это потом они отфильтровались, выстроились по рангам, и сейчас уже мало кто знает, что писатель Нестор Васильевич Кукольник считал себя много выше писателя Александра Сергеевича Пушкина, в Александринке публика стоя аплодировала пьесам Озерова, Крюковского, а тот же Пушкин писал не только «Во глубине сибирских руд», но и вот это:

Нет, я не льстец, когда Царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю…

Интереснейшее было время! Мы мало знаем о нем. Сам термин «Золотого века» принадлежал то ли Плетневу, то ли Антоновичу, но и эти имена нам мало что говорят. Вспомним о них?

«Серебряный век» уже ближе к нам. Литературе здесь было где кипеть: множество журналов, литкафе, художественных мастерских. И имена, имена, имена… Вы смотрели в Ленкоме «Шута Балакирева» по Горину? А знаете ли, что пьесу с точно таким названием написал Мариенгоф, и она тоже шла в театрах тех «серебряных» времен? Вполне возможно, вы слышали о династии булочников Филипповых, но вряд ли знаете, что один из этой династии, Николай Дмитриевич, и сам писал стихи, а в январе восемнадцатого года (!!! голод, банды, революция с войной) открыл в Москве поэтическое кафе. В Наркомпросе, в театральном отделе, работала тогда Ольга Каменева, родная сестра Троцкого, и всячески привлекала поэтов и прозаиков к написанию пьес. А знаете, кто такие были Лиля Брик и ее родная сестра? А чем славны Нарбут, Маковский, Оцуп?..

«Серебро», равное «золоту». Я попробовал написать об этом в повести «…Старше 60», можете прочесть ее в этом выпуске моего журнала.
Ныне литературный наш век, думаю, можно назвать «каменным». Умерли журналы. У издательств ориентир – не творчество, а коммерция. То есть, спрос не воспитывается, произведение равно попкорну: лишь бы хавали.

Пушкин когда-то писал Вяземскому: «Я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность». О библействе речь сейчас уже не идет. Похабность расцвела. Прочтите хотя бы «Моноклон» модного ныне Сорокина, и поймете, что я имею в виду.
Поговорим о том, жива ли еще наша литература, и какое будущее ее ждет.

В журнале я с удовольствием предоставлю место тем авторам, кто в «Слове за слово» захочет найти своего читателя. А пока – размещаю свои работы. Не как образец литературы, а как объект для критики.
Автору вроде бы положено представиться, потому коротко сообщу о себе.

ИТАК, РОДИЛСЯ Я…

Родился и родился. Это все, что надо знать читателю. Крестился, учился, женился, опять учился и еще учился – это не интересно. Ну разве что для статистики: выпустил три десятка книг в ведущих, считаю, издательствах, шел когда-то фильм по моему сценарию, был редактором десятка «чужих» книг… Если кто считает это важным, то родом из села, знаю, как водить трактор и доить корову, служба и работа велели мне покинуть родовое гнездо, находящееся на Ставрополье, и пожил я в Калаче, Ростове, который на Дону, Киеве, Москве. Зимой и ныне здесь. На лето уезжаю в «свою» деревню, где стоит бревенчатый дом, которому более века.

Вот о деревне рассказать стоит.

Она была когда-то селом, с церковью, школой. Парадоксально, но именно три десятка лет тому назад, когда почила атеистичная советская власть и новые властители страны стали открыто появляться в храмах со свечками в руках, рухнул купол нашей церкви, а с обвалом экономики обвалились и ее стены…. Впрочем, о политике размышлять я не намерен, а вот о сельчанах расскажу.
Может, Гороховка-Ореховка моя исключение, не знаю, но живут тут удивительные люди. Некоторые приезжают сюда как и я, на теплый сезон. Но дачниками их называть язык не поворачивается, скорее, они в Москве на комфортабельной даче, а тут живут как желает того их душа.

Итак, деревня. Пожарный прудик вдоль дороги. Когда был колхоз, здесь выращивали карпов, теперь он заилился, обмелел, стал, скорее, лужей, но караси на удочку еще попадаются. Слева от прудика первый дом – Бена Карловича Нецевичуса. Даже в планетных масштабах имя его когда-то звучало. Он неоднократно становился чемпионом мира, Европы, СССР по гребле, лишь по стечению обстоятельств, о которых я, может быть, когда-то расскажу, не поехал на Олимпиаду. Жена его, Вера, известная пловчиха, чемпионка Москвы, выступала вместе с Галиной Прозуменщиковой. Год уже Бен Карлович не был в деревне: пережил тяжелую операцию. Но все наши разговоры начинаются с деревенских новостей.

Напротив, то бишь, по другую сторону пруда, не дом, а, можно сказать, усадьба. До недавней поры тут жили чемпион Северного флота по боксу Роберт Суренович Мхитарьянц и его жена, Анастасия Филипповна. Роберт Суренович написал две очень неплохие книги о своем любимом виде спорта (найдите в Интернете, убедитесь в правоте моих слов), а Анастасия Филипповна, биолог, решила здесь, в Калужском уголку, вырастить сибирские кедры. Заложила небольшой питомник, потом рассаживала саженцы в своем саду и за его пределами… Теперь это огромные дерева. Два года, как нет уже этих прекрасных людей, ушедших друг за другом, а усадьба в окружении кедров, редких для наших краев черешен и необычных сортов яблонь и кустарников, стоит. Не знаю, дождется ли кого…

Вот еще домик, который видно издали, как только выходишь из грибного леса. Здесь жил Борис Васильевич Карпов, военный человек (полковник) и писатель. Участник последних чеченских войн, его перу принадлежит двухтомник «Кавказский крест». У него сейчас интересная работа, требующая много времени, и в деревне Борис Васильевич давно уже не появляется, но двор его заботливо обкашивают соседи.

А от подворья Владимира Федоровича Кузьменко ничего не осталось. Кроме рябины, на которую мы любовались из окон его веранды. Владимир Федорович – русский художник, выпустил альбом со своими картинами, многие из которых посвящены нашей деревне, его работы можно видеть в некоторых московских церквях. В силу некоторых обстоятельств он уехал из деревни, но до сих пор создает картины о ней…

Вот такая наша деревня на десяток домов. В продолжение, а скорее в окончание темы о своей деревенской жизни предлагаю вам рассказ «Олигахрения» , а дальше – дальше, собственно, заканчивается предисловие и начинаются журнальные материалы.
Поехали…

Автор и руководитель проекта: Козлов Иван Трофимович